Хотя и слова такого «радиолокация» в то время еще не было, работы по радиолокационной технике уже велись во многих передовых технически развитых странах. Наша отечественная радиолокация, как это выяснилось позднее, занимала тогда одно из ведущих мест в мире. С началом Великой Отечественной войны давно сложившаяся система оповещения ПВО, основанная на разветвленной сети постов визуального и звукового наблюдения, оказалась во многом ограничена в своих возможностях. О раннем предупреждении не могло быть и речи. Но на смену старой системе постов ВНОС уже вводились новые системы высокоточного оповещения, основанные на сети радиолокационных станций типа «Редут».

В майские дни 1941 года на рейде Северной бухты Севастополя появился новый корабль. Он поражал стремительностью обводов корпуса и приземистостью надстроек. Это был крейсер «Слава», самый совершенный и быстроходный по тому времени корабль своего класса. Он имел на вооружении крупнокалиберную дальнобойную артиллерию и впервые на флоте был оборудован новейшими средствами воздушной разведки - радиолокационной установкой.

Наступило 22 июня 1941 года. Прошел дождь, и небо очистилось. Бархатилась звездная южная ночь. Было тепло и тихо. В 1 час 15 минут по отсекам крейсера надрывно зазвенели колокола громкого боя - сигнал боевой тревоги. И сразу же все пришло в движение. На ходу натягивая форменки, моряки разбегались по боевым постам и командным пунктам. Через минуту командир «Славы» капитан 1-го ранга Юрий Зиновьев был в боевой рубке. Вахтенный доложил; - По флоту объявлена оперативная готовность номер один! - Включить радиолокатор! - приказал командир и добавил: - Немедленно докладывайте обо всем, что будет обнаружено в воздухе. Сразу на грот-мачте крейсера медленно завертелась похожая на огромные грабли антенна радиолокационной установки. Корабли в бухте применили светомаскировку. В городе тоже погасли огни. Все погрузилось во мрак. Прошел час. Наступил второй. Тишина... 3 часа 5 минут. В боевую рубку крейсера радиометристы доложили: - Товарищ командир! Со стороны моря к базе движется несколько целей. Зиновьев немедленно оповестил оперативного дежурного штаба флота. Тот, проверив, ответил, что наших самолетов в воздухе нет. Через некоторое время послышался нарастающий рокот моторов. Лучи прожекторов вонзились в небо и заметались в поисках цели. Наконец в одном из перекрестий заблестел самолет, за ним другой. И в тот же миг заухали зенитки береговых батарей и кораблей Эскадры. Это были первые выстрелы Черноморской эскадры и севастопольцев по вероломно напавшему врагу. С того дня крейсер «Слава» постоянно нес радиолокационный дозор. Фашистской авиации вплоть до осады Севастополя так и не удалось совершить ни одного внезапного налета на базу флота.

В апреле 1941 года в Ленинградском военном округе была создана специальная воинская часть — 72–й Отдельный радиобатальон Воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС), на вооружении которого должны были находиться новейшие радиолокационные станции типа «Редут». Где-то в первых числах июля 1941 года маленькая радиолокационная станция «Редут-3» была дислоцирована в район Лужской губы неподалеку от деревни Логи. Она временно придавалась оперативной группе Краснознаменного Балтийского Флота, со штабом которой связь осуществлялась по телефонной линии. Исключительно трудными оказались условия обороны Ленинграда к осени 1941 года. Войска группировки «Север» вплотную подошли к городу, замкнув 8 сентября кольцо блокады. К этому периоду времени у Кронштадта, у Ораниенбаума и в заливе оказались все боевые корабли КБФ — Краснознаменного Балтийского флота, вернее все те корабли, которые сумели пробиться сюда после того, как нашими войсками был оставлен Таллин. Втянулись в пределы города оставшиеся еще традиционные посты ВНОС. Город и штаб ПВО ослепли бы, если бы не станции «Редут», которые в то время еще продолжали разворачиваться, А Кронштадт и КБФ должны были полагаться на приданную им станцию «Редут-3».

В конце второй недели сентября на близлежащие к Ленинграду аэродромы немецко-фашистское командование перебрасывает крупные соединения бомбардировочной авиации. В это же время существенно совершенствуется вся система ПВО города и фронта. Да иначе и быть не могло. Ведь от аэродромов Гатчины и Сиверской до Ленинграда всего 8–10 минут полета. Но желаемой внезапности у немцев никак не получалось... Самолеты противника всегда встречали метким огнем зенитные батареи и поднявшиеся в воздух истребители. В то время наша маленькая станция «Редут-3» уже леребазировалась поближе к Кронштадту. Здесь мы расположились на высотке у деревни Большие Ижоры. Телефонный кабель связи соединил станцию напрямую со штабом ПВО КБФ. Работали круглосуточно в три смены.

21 сентября 1941 года, оператор обнаружил движение больших групп самолетов из районов станции Дно, со стороны Луги. Они двигаются вдоль линий железной дороги, Так начинались массированные налеты на Ленинград. Почти одновременно поднимаются самолеты над немецкими аэродромами Красногвардейска и Сиверской. И это уже бывало. Но что-то этот налет не похож на предыдущие. И количество самолетов все возрастает... И какие-то происходят сложные перестроения... Порядка 220–250 самолётов берут курс на Кронштадт! Теперь нужно окончательно уточнить количество, проверить курс... Вот уже четко прорисовываются три колонны. Одна из них идет ускоренно, чтобы зайти на Кронштадт с северо-запада. Другая колонна смещается так, чтобы выйти к Кронштадту и кораблям с юго-запада, а третья колонна собирается атаковать со стороны Петергофа. И все это рассчитано так, чтобы выйти к целям всем одновременно... А за стенами аппаратной тишина и осенняя благодать. Боевые расчеты у орудий и зенитных пулеметов сидят и ждут боя уже долгие 3–5 минут, а на горизонте непривычно никого нет... Даже странно им это... непривычно, непонятно.

Над Кронштадтом и кораблями фашистские стервятники появились через 8–10 минут после объявления тревоги. Тяжелый низкий гул висит в воздухе. А Кронштадт затаился... Корабли молчат. Но вдруг раскололось небо! И сплошная стена огня взметнулась вверх! В одно мгновение небо оказалось перечеркнуто огненными трассами зенитных снарядов и пулеметных очередей. Где-то сбоку, не входя в зону зенитного огня, промелькнули наши истребители... И уже нет тех стройных колон. Они рассыпались на отдельные составляющие. Натолкнувшись на непроходимую стену сплошного заградительного огня, самолеты противника стали искать, куда бы сбросить бомбы... Большинство бросают их в воды залива. Бегут скоротечные секунды боя, Уже наблюдаются отдельные уходящие самолеты... Вот так и прошел первый массированный налет немецкой авиации на Кронштадт и корабли КБФ 21 сентября 1941 года. А затем по этому же сценарию с немецкой пунктуальностью все повторилось и 22 и 23 сентября. Разница была лишь в том, что в каждом последующем налете принимало участие меньше самолетов, чем в предыдущем...

В книге «История Ордена Ленина Ленинградского военного округа» сообщается: «21–23 сентября 1941 года в массированных налетах на корабли и Кронштадт участвовало до 400 самолетов. Интенсивный огонь зенитной артиллерии и решительные действия наших истребителей сорвали замысел врага — существенного ущерба флоту нанесено не было. Огневая мощь кораблей сохранилась. Из строя вышла только носовая башня главного калибра линейного корабля «Марат». При налетах на Кронштадт противник потерял за три дня 35 самолетов». И тот факт, что «огневая мощь кораблей сохранилась», имел немаловажное, если не решающее, значение для судьбы Ленинградского фронта и Ленинграда,

Теперь целесообразно обратиться к сравнению массированного налета японской авиации на Пёрл-Харбор и налета немецкой авиации на Кронштадт. И в том и в другом случае налеты состоялись в яркий солнечный день при хорошей видимости. В нападении на Пёрл-Харбор принимало участие около 350 самолетов. На каждый корабль США приходилось в среднем по 2–3 самолета противника. На долю каждого советского корабля в ходе первого дня налета пришлось в среднем 10–12 нападающих самолетов. Отметим, что в сентябре 1941 года немецкие летчики уже давно имели большой боевой опыт, а в декабре 1941 года летчики японской авиации были еще новичками. Все вышесказанное свидетельствует о том, что условия нападения немецко-фашистской авиации на Кронштадт и корабли КБФ были для немцев значительно более выгодными, чем для японцев при нападении на Пёрл-Харбор. И успех для немецкой авиации был бы, при условии достижения внезапности нападения, стопроцентно предопределен.

В период, когда в нашей стране начинались первые работы по радиообнаружению (радиолокации), никаких сведений об аналогичных работах, проводимых за границей, не было да и не могло быть, так как, если судить по официальной американской истории радара, на Западе подобных работ в то время не было вообще. Слова «радиолокация» пришло к нам в 1941 году вместе с закупленными за границей станциями типа «Сон» и др.

В опубликованной в 1946 году журналом «Лук» статье двух американцев — Э. Реймонда и Дж. Хачертона, один из которых был длительное время советником в американском посольстве в Москве, — говорится: «Советские ученые успешно разработали теорию радара за несколько лет до того, как радар был изобретен в Англии». В этом они правы. У нас действительно еще в 1933 году были составлены конкретные планы исследований целевого назначения, а в 1934 году, как это будет сейчас видно, первые действующие станции для обнаружения самолетов были уже построены на принципе отраженной электромагнитной волны.

19 февраля 1934 года Управлением противовоздушной обороны был заключен договор с Ленинградским электрофизическим институтом на проведение исследований по измерению электромагнитной энергии, отраженной от предметов различных форм и материалов. Этому же институту поручалось изготовить передатчик и приемник для проведения опытов по фактическому обнаружению самолета по отраженной от него волне. Были поставлены работы и в Харьковском физико-техническом институте (в лаборатории профессора А. А. Слуцкина), в ОКБ Управления ПВО РККА, на заводе «Светлана» и других предприятиях. Все работы в этом направлении проводились по заранее составленному плану и рассматривались как дело большой государственной важности.

В результате уже к середине того же 1934 года отечественные специалисты имели прямые доказательства правильности метода. Были построены первые опытные станции, проведены их испытания, которые дали исключительно обнадеживающие результаты. В протоколах испытаниях прямо указывается, что цель обнаруживается на расстоянии порядка 50 километров и высоте 5200 метров. И эти показатели не являются предельными — при необходимости дальность обнаружения может быть повышена и до 75 километров.

Из этих документов со всей очевидностью вытекает, что Советский Союз к середине 1934 года имел не только вполне сложившиеся, отработанные идеи в области радиолокации, но и фактический материал, подтверждающий правильность принципа действия. Об этом приходится говорить тем более, что до сих пор распространено мнение, будто радиолокация пришла к нам из-за границы. Если американцы пишут, что у них первый контракт на постройку шести опытных станций был заключен в 1939 году, то у нас в Советском Союзе первый договор с заводом на постройку пяти опытных станций электромагнитного обнаружения самолетов был заключен еще 26 октября 1934 году (заказы «Вега» и «Конус») — на пять лет раньше, чем в США. Конечно, эти станции и эти работы были не столь еще совершенны, как современная радиолокация, но факт остается фактом, и он говорит сам за себя.

Вот свидетельство человека, стоявшего у истоков отечественной радиолокации — профессора П. К. Ощепкова.

«В Апреле 1932 года Ощепков проходил подготовку командиров запаса зенитных артиллерийских взводов». Основным методом стрельбы по самолетам тогда был табличный метод. В специальных книжках-таблицах был приведен свод расчетных данных для стрельбы. Для всевозможных точек воздушного пространства в зоне досягаемости орудий заранее были рассчитаны установочные данные для прицела, дистанционной трубки взрывателя снаряда, угла упреждения и т. д. Но, для того чтобы пользоваться таблицами, надо было очень быстро и с большой точностью определить курс полета самолета, его высоту, скорость и местонахождение (то есть дальность до него), а потом с минимальной потерей времени отыскать нужную графу в таблицах и с еще большей скоростью скомандовать найденные установочные данные орудийному расчету. На это уходили драгоценные секунды, в течение которых самолет мог далеко сместиться от места его засечки, и вероятность встречи снаряда с ним катастрофически падала... В условиях бурного развития авиации тех дней люди должны были не только непрерывно совершенствовать свои знания, но и сами в какой-то мере превратиться в «человека-автомата».

К тому времени у Ощепкова уже зародилось много мыслей о путях усовершенствования техники зенитной артиллерийской стрельбы, работой Ощепкова заинтересовались вышестоящие инстанции. В конце лета он был представлен командиром полка начальнику инспекции Управления противовоздушной обороны РККА И. Ф. Блажевичу. Тот захотел повидать новатора лично. Переговоры прошли успешно. Молодой специалист доложил, что по его твердому убеждению оптические приборы обнаружения из-за их ограниченного действия (ночь, туман, облака, малая дальность действия и т. п.) будут бессильны против самолетов на больших расстояниях, хотя сами по себе они могли бы иметь и высокую точность, и большую скорость работы. Обнаружение по звуку ненадежно, потому что звук относится ветром и имеет малую скорость распространения (330 метров в секунду), и в конечном счете величина звуковой энергии, доходящей до наблюдателя, не зависит от наблюдателя. Это не прожектор, позволяющий в крайнем случае увеличить силу света и тем поднять дальность его действия. Звук излучается самим самолетом, и чем дальше он от нас, тем меньшая доля звуковой энергии доходит до нас. Отечественные спецы уже тогда пришли к убеждению, что ни на глаза, ни на слух для выявления приближающейся авиации противника надеяться нельзя. Но как обнаружить вражескую технику еще на дальних подступах к охраняемым рубежам? Этот вопрос все больше волновал военачальников по мере роста летно-технических качеств авиации. Именно поэтому, по-видимому, с таким вниманием Ощепкова и слушали в тот день и инспектирующий, и все, кто его сопровождал.

Тогда еще не было понятно, каким путем надо решать эту задачу. Не представлялись даже контуры той новой техники, которая должна была прийти на смену всем и всяким системам прожекторного звука. Однако общий подход к проблеме многим понравился. Доводы о расхождении ножниц между возможностями дальнейшего совершенствования системы прожзвука и возможностями увеличения летно-технических качеств авиации показались убедительными. Все согласились, что уже в самые ближайшие годы противовоздушная оборона окажется в затруднительном положении. Необходимо было искать выход. Среди присутствующих не было почти никого, кто знал бы условия распространения радиоволн. Да и физику тоже не все хорошо знали. Все, однако, согласились, что надо искать такую энергию, которая распространялась бы на далекие расстояния.

Не прошло и двух месяцев, как в полк поступило распоряжение о направлении толкового малого в Москву, в Главное управление противовоздушной обороны РККА. Блажевич доложил-таки об интересных опытах и рассуждениях начальнику управления М. Е. Медведеву и его заместителю П. Е. Хорошилову. Те и решили поручить Ощепкову вопросы новой техники ВНОС, что в переводе на человеческий язык означает службу «воздушного наблюдения, оповещения и связи». В конце декабря 1932 года новоиспеченный командир взвода был в Москве и приступил к исполнению своих обязанностей. К середине 1933 года мнение о возможности применения радиоволн для обнаружения самолетов в Управлении ПВО РККА настолько уже окрепло, что было решено доложить об этом народному комиссару обороны СССР К. Е. Ворошилову, просить его разрешить организовать научно-исследовательские работы в этом направлении и определить их финансирование. Примерно через полтора-два месяца состоялась встреча с К. Е. Ворошиловым. На этой встрече присутствовал и первый заместитель наркома обороны, ведавший вопросами вооружения и новой техники, Михаил Николаевич Тухачевский. Народный комиссар обороны сказал, что деньги на такие исследования будут. М. Н. Тухачевский обязал Ощепкова и Хорошилова составить план работ, включить его в общий план мероприятий по новой технике Наркомата обороны, порекомендовал также разработать хотя бы примерные тактико-технические задания на исследовательские работы. Он тут же позвонил в Управление вооружений и приказал включить перспективные исследования в список важнейших работ Наркомата обороны с обязательным завершением первой их части уже в 1934 году. Такая поддержка со стороны самых высших руководителей Народного комиссариата обороны означала зеленую улицу для всех исследований в этой области...

Для того чтобы привлечь к обсуждению проблемы более широкие круги военных работников, было решено доклад, представленный Ощепковым на имя народного комиссара, после некоторой переработки опубликовать. Такая работа была очень скоро выполнена, и материал уже в феврале 1934 года вышел в виде отдельной статьи в журнале «Сборник ПВО» под названием «Современные проблемы развития техники противовоздушной обороны». Принцип действия электромагнитного обнаружения самолетов в этой статье излагался так: «Сущность обнаружения самолетов с помощью электромагнитных волн заключается в том, что если иметь источник генерирования ультракоротких или дециметровых волн и даже сантиметровых электромагнитных волн и излучение этих волн от источника генерирования направить в пространство, то, направляя такой луч электромагнитных волн на какой-либо предмет, можно получить всегда обратный отраженный электромагнитный луч. Приняв такой отраженный луч и определив направление его распространения, можно весьма точно определить не только направление на отражающую поверхность, но и место ее нахождения. Измеряя время от посылки этих волн до их обратного приема, что может быть сделано модуляцией, то есть наложением на основную частоту дополнительной частоты, или замером фазы полученных электромагнитных волн, можно точно определить время прохождения этих волн. А поскольку скорость распространения электромагнитных волн постоянна, постольку расстояние до отражающей поверхности, то есть до самолета, получится как следствие». Еще одно важное соображение статьи касалось возможности светового отображения движущихся целей на командном пункте противовоздушной обороны. Речь шла о новых принципах создания световых экранов — светопланов, применяемых в таких пунктах. То есть, говоря иначе, речь шла о радарных экранах, используемых ныне на всех станциях радиолокационного обнаружения». Из этого видно, что идея радиообнаружения у нас в стране к этому времени имела уже вполне конкретное содержание.

В октябре 1933 года был издан приказ об организации специального конструкторского бюро (СКВ). В связи с тем что к этому времени П. Е. Хорошилов, один из наиболее последовательных и стойких защитников идеи радиообнаружения, был переведен в Ленинград на должность начальника курсов усовершенствования командного состава ПВО, решено было организовать СКВ на территории этих курсов. Начальником СКВ был назначен Ощепков. В задачу созданного бюро входила разработка общих схем системы радиообнаружения и специальных нестандартных узлов и деталей к ней. Бюро это успешно развивалось, и приказом от 7 октября 1934 года на него была возложена разработка новой системы радиообнаружения панорамного типа под шифром «Электровизор».

Год 1934-й начался с подготовки совещания в Академии наук СССР. Оно состоялось 16 января 1934 года. Были приглашены виднейшие советские ученые и инженеры, работающие в области радиофизики или в близких к ней отраслях знания. В итоговом протоколе совещания было записано следующее:

«Слушали:
Сообщение представителя Управления противовоздушной обороны РККА инженера Ощепкова, начальника Курсов усовершенствования командного состава ПВО тов. Хорошилова и академика А. Ф. Иоффе о крайней необходимости в современных условиях противовоздушной обороны, в целях обеспечения боевого использования технических средств ПВО конструирования приборов, обеспечивающих обнаружение самолетов на больших высотах — порядка 10 километров — и дальности до 50 километров в условиях, не зависящих от атмосферного состояния и времени суток.

Постановили:
В результате обмена мнениями о принципиальной важности и своевременности поставленного вопроса и о возможных средствах его разрешения совещание считает:
1. Из технических средств, могущих обеспечить в наикратчайший срок разработку приборов, обеспечивающих обнаружение самолетов в названных условиях, могут явиться приборы, построенные на принципе использования электромагнитных волн достаточно короткой длины волны (дециметровые и сантиметровые волны).
При этом должны быть разработаны относительно достаточно мощные генераторы дециметровых и сантиметровых волн, направляющие электромагнитные излучения системы, а также приемные устройства, обеспечивающие по отраженному электромагнитному лучу определение местонахождения самолетов (их координаты), их количества, курса движения и скорости.
Определение координат в первом случае может производиться как с дополнительно устанавливаемого приемного аппарата, так и не исключена возможность определения дистанции с одного и того же пункта, что при дальнейшем своем развитии может найти широкое применение в технике артиллерийской зенитной стрельбы по невидимой цели.
2. Одновременно с этим, ввиду новизны поставленного вопроса о применении электромагнитных волн для указанной цели и необходимости в этом направлении еще длительной научно-исследовательской работы, совещание считает необходимым вести разработку и других методов обнаружения. В частности, для обнаружения самолетов в сумерки использовать специально разработанные оптические системы и тщательно еще раз проверить результаты по методам, основанным на принципе звукопеленгации и инфракрасной радиации».

Решение описанного совещания свидетельствует, что именно наша страна является родиной идеи радиолокации. К этому времени идея радиолокации была осознана в нашей стране не только по своему целевому назначению, но и по методам осуществления. В принятом решении со всей ясностью подчеркнуто, что с помощью импульсов (порций) электромагнитных волн достаточно короткой длины волны можно не только обнаруживать на больших расстояниях воздушные цели, но и определять их координаты (зенитная стрельба, наведение истребительной авиации и т. п.). И мы не вправе поэтому забывать всех тех, кто содействовал столь ясной постановке проблемы в тот период, когда о ней ничего не было еще известно в мире.