18 декабря 1940 г. Гитлер своей директивой № 21 утвердил окончательный вариант плана войны на Востоке, согласно которому намечалось 16 мая 1941 г. внезапно напасть на Советский Союз и разгромить его в ходе молниеносной кампании. В начале 1941 г. в этот замысел вносились отдельные изменения относительно задач войск и срока нападения, перенесенного, как известно, из-за войны на Балканах на 22 июня.
К лету 1941 г. блок империалистических государств, возглавляемый фашистской Германией, добился крупных военных успехов. Почти вся Европа, с ее мощной экономикой, богатыми природными и людскими ресурсами, оказалась под контролем гитлеровцев. Немецко-фашистские войска заняли выгодное стратегическое положение. Завершив военные действия в Западной Европе, фашистские правители сразу же устремили свои алчные взоры на Восток — начали непосредственную подготовку нападения на СССР. Для осуществления своих захватнических планов германское верховное командование сосредоточило и развернуло у западных границ СССР огромные вооруженные силы. Вместе с сателлитами Германия имела на Востоке 190 дивизий, в составе:
5 миллионов 500 тыс. человек, из них - 900 тыс. солдат союзных стран - итальянцы Дуче, испанская дивизия, французские и голландские части, румынские, венгерские, финские, словацкие дивизии, чешские и австрийские немцы, русские-белогвардейцы.
3899 танков и штурмовых орудий, без учёта множества самоходных зенитно-артеллерийских и ракетных установок, бронетранспортёров и бронеавтомобилей, бронепоездов и бронедрезин, разнообразной техники боевого обеспечения.
47 260 орудий и минометов, без учёта 50-мм минометов.
4950 самолетов.
Кроме того, после завершения кампании на Западе, огромное количество английских, французких и бельгийских боевых машин осталось на полях сражений и в котле под Дюнкерком после поспешной эвакуации английского экспедиционного корпуса из Франции. Доподлинно установленно, что в руках немцев оказались более 4 930 трофейных французских танков и боевых машин, которые немцы - "неофициально" - широко использовали "на Востоке".
Все подразделения Вермахта были полностью укомплектованы личным составом и техникой, в полной мере обеспечены средствами связи и наблюдения, имели до мельчайших деталей отработанный план действий и передвижений. Замысел гитлеровского командования заключался в том, чтобы одновременными ударами на ленинградском, московском и киевском направлениях расколоть фронт наших армий, сосредоточенных в Прибалтике, Белоруссии и на Украине, окружить и уничтожить наши разобщенные войска и создать таким образом благоприятные условия для стремительного продвижения в глубь Советского Союза. Решающая роль в осуществлении этого замысла отводилась танковым войскам и авиации.

Учитывая военно-мобилизационные и экономические возможности сторон, следует сделать вывод, что Германия и ее союзники не располагали силами, способными нанести гарантированное поражение Красной Армии. Ограниченность ресурсов Германии, крайняя переоценка боеспособности вермахта и недооценка военно-экономической мощи СССР привели к тому, что план "Барбаросса" стал планом войны без резервов, без больших материальных запасов, планом одноактной кампании. Все было подчинено идее сильного первоначального удара - Blizkrieg ( Молниеносная война) отработанная в сражениях в Польше и Франции - который, по расчетам Берлина, должен был решить исход войны самое позднее к началу осени 1941 г.. План "Барбаросса" не предусматривал полного разгрома РКК или захвата всей территории СССР, а базировалось на умозаключении немецких стратегов о том, что после первого - сконцентриррованного, всесокрушающего удара немецкой армии, "советская империя" рухнет как "коллосс на глинянных ногах", и немецкая "освободительная Армия" войдёт в Москву по дорогам усыпанным цветами, как это было в столицах большенства государств Европы. С февраля 1941 г. началось сосредоточение и развертывание вермахта у границ СССР, которое завершилось вечером 21 июня.

Генерал-фельмаршал фон Клейст писал: "Мы не готовились к затяжной борьбе. Все строилось на достижении решающей победы еще до наступления осени...

Концепция Blizkrieg'а

1.Авиация наносит массированные воздушные удары по передней линии вражеской обороны, тылам, важным дорогам, аэродромам и коммуникационным центрам. Одновременно наземные войска устанавливают дымовую завесу по всей протяжённости фронта (или, как минимум, в нескольких местах) и завязывают мелкие стычки, так чтобы враг не знал, в каком месте фронта будет нанесён основной удар.
2.Массированная атака моторизованных сил прорывает линию обороны противника, преследует его и захватывают пленных. Пехота продолжает выставлять дымовую завесу и атаковать в разных направлениях, вводя в заблуждение противника о направлении основного удара.
3.Пехотные и другие подразделения атакуют фланги врага с целью объединения с другими подразделениями и окружения противника.
4.Механизированные подразделения возглавляют атакующие клинья и глубоко проникают на территорию противника уничтожая и дезорганизуя тылы.
5.Главные силы соединяются, окружают и уничтожают вражеские группировки.

Первый удар планировалось нанести из Восточной Пруссии на Ленинград силами группы армий «Север» (16-я, 18-я армии и 4-я танковая группа. Всего 29 дивизий, в том числе 6 танковых и моторизованных). Наступление группы армий «Север» поддерживал 1-й воздушный флот, имевший 1070 боевых самолетов.
Второй удар наносился из района Варшавы на Минск, Смоленск и далее на Москву войсками, входившими в группу армий «Центр» (4-я и 9-я армии, 2-я и 3-я танковые группы. Всего 50 дивизий, в том числе 15 танковых и моторизованных, и 2 моторизованные бригады). Действия группы армий «Центр» поддерживались 2-м воздушным флотом, имевшим до 1680 боевых самолетов.
Третий удар гитлеровское командование собиралось нанести из района Люблина на Житомир, Киев и далее на Донбасс группой армий «Юг» (6, 17, 11-я армии, 1-я танковая группа, 3-я и 4-я румынские армии и подвижный венгерский корпус — всего 57 дивизий, в том числе 9 танковых и моторизованных, и 13 бригад). Поддержка группы армий «Юг» возлагалась на 4-й немецкий воздушный флот (около 800 самолетов) и румынские военно-воздушные силы (до 500 самолетов).

Ранним воскресным утром 22 июня фашистская Германия, вероломно нарушив пакт о ненападении, без объявления войны, без предъявления Советскому правительству каких-либо претензий внезапно обрушила на нашу страну тщательно подготовленный удар огромной силы. В 4 часа утра тысячи вражеских орудий открыли огонь по нашим пограничным заставам, районам расположения войск, штабов и узлов связи. Одновременно гитлеровцы нанесли мощный удар с воздуха по многим городам страны, военно-морским базам и железнодорожным узлам. Особенно сильный удар был нанесен по нашим аэродромам. Для захвата господства в воздухе гитлеровское командование выделило более 50% всех сил своей авиации. 22 июня свыше 1 тыс. немецких бомбардировщиков подвергали неоднократным налетам 66 наших аэродромов, на которых базировались основные силы авиации западных приграничных округов. В первую очередь были подвергнуты атакам те аэродромы, на которых располагались авиационные полки, вооруженные самолетами новых типов. Одновременно немецкие истребители вели борьбу с нашими самолетами в воздухе, а также подавляли средства ПВО аэродромов. В результате внезапных массированных ударов по нашим аэродромам и ожесточенных воздушных боев ВВС западных округов в первые дни войны потеряли около 1200 самолетов, в том числе 800 из них было уничтожено на аэродромах передовыми армейскими частями вермахта и аэродромными службами Советских ВВС при эвакуации. В первые часы войны были разрушены или повреждены многие узлы и линии связи, что привело к нарушению, а в ряде случаев и к полной потере управления войсками. После артиллерийской подготовки, продолжавшейся на различных участках от одного до двух часов, немецко-фашистские войска, обладая 4-х кратным превосходством в живой силе, артиллерии и бронетехники на направлениях главных ударов и инициативой действий, перешли государственную границу и вторглись в пределы нашей Родины.

... После Халхин-Гола на азиатском театре наступило некоторое затишье, и перемирие с Германией дало возможность улучшить наше положение в Европе, в частности провести и закончить войну в Финляндии (12 марта 1940 г.). В 1941 г. наши военнослужащие были выведены из Китая. 13 апреля 1941 г. с Японией был заключен договор о нейтралитете. Мирная передышка продолжилась чуть больше двух месяцев... . Тем не менее, угроза нападения Японии сохранялась и вынуждала СССР держать на Дальнем востоке значительную часть сухопутных сил, авиации и флота. Нараставшая угроза нападения Германии, сопровождалось усилением советской военной группировки вдоль границ с Ираном, так как немцы собирались захватить и использовать иранские нефтяные разработки. Особенно интенсивно это происходило в Закавказье. Еще в 1940 году Закавказский округ был усилен 5 стрелковыми, 3 авиационными, 1 кавалерийской и 1 танковой дивизиями. Число боевых самолетов возросло с 40 в 1936 до 500 к 22 июня 1941 года. С началом войны на территории округа была проведена мобилизация военнообязанных и начато формирование четырех армий для прикрытия границы с Турцией и Ираном. К концу июля были развернуты 44, 45, 46, 47-я армии, а 23 августа Закавказский округ, пока еще весьма отдаленный от наступающих частей вермахта, был преобразован в Закавказский фронт, под командованием генерала Д.Т. Козлова. Сходные усилия предпринимались и вдоль среднеазиатской границы с Ираном. На базе войск Среднеазиатского военного округа в июле - августе 1941 года была сформирована 53-я отдельная общевойсковая армия генерал-майора С.Г. Трофименко.
5 мая 1941 г. Сталин на приеме в честь выпускников военных академий в Кремле заявил "... Германия хочет уничтожить нашу великую Родину, ... истребить миллионы советских людей, а оставшихся в живых превратить в рабов. Спасти нашу Родину может только война с фашистской Германией и победа в этой войне. Я предлагаю выпить за войну, за наступление в войне, за нашу победу в этой войне!". Советское военное и политическое руководство приступило к развёртыванию дивизий, входивших в состав армий прикрытия, предназначенных для обороны государственной границы, "фашистской стратегии блицкрига была противопоставлена не оборона, в том числе и маневренная, с широким применением внезапных и хорошо подготовленных контрударов, а, по существу, стратегия молниеносного разгрома вторгшегося противника, с последующим переносом боевых действий на его территорию".

Однако, Советские войска не успели закончить перегруппировку и занять боевые позиции, и вынуждены были начать боевые действия против сильного и коварного врага в крайне невыгодных условиях, зачастую прямо с марша. Большинство дивизий, входивших в состав армий прикрытия, предназначенных для обороны государственной границы, располагались на значительном удалении от нее и занимались боевой подготовкой по планам мирного времени. В непосредственной близости от границы располагались лишь отдельные роты и батальоны, занятые оборонительными работами. В невыгодном положении оказались и наши танковые войска. К началу войны в западных приграничных округах имелось 7 и формировалось 13 механизированных корпусов: в Ленинградском — 1-й и 10-й, в особых округах: Прибалтийском — 3-й и 12-й, Западном —6, 11, 13, 14, 17 и 20-й, Киевском —4, 8, 9, 15, 16, 19, 22 и 24-й и в Одесском военном округе 2-й и 18-й. Однако из этого количества лишь 6 механизированных корпусов — 1, 2, 3, 4, 6 и 8-й, созданные в 1940 г., имели относительно высокую боеспособность.
По воспоминаниям командира 8 механизированного корпуса - генерал-майора Д.И.Рябышева: - К июню 1941 года корпус имел около 30 тысяч человек личного состава, 932 танка (по штату полагалось 1031). Однако тяжелых и средних танков КВ и Т-34 поступило только 169. Остальные 763 машины были устаревших конструкций, межремонтный пробег их ходовой части не превышал 500 километров, на большинстве истекали моторесурсы. 197 танков из-за технических неисправностей подлежали заводскому ремонту. Артиллерии имелось также недостаточно. Из 141 орудия 53 были калибра 37 и 45 миллиметров. Средства противовоздушной обороны представляли четыре 37-мм орудия и 24 зенитных пулемета. Вся артиллерия транспортировалась тихоходными тракторами. Хотя рядовой и сержантский состав, а также часть звена средних командиров новым специальностям были обучены еще недостаточно, тем не менее к началу войны корпус наряду с 4-м считался наиболее подготовленным в боевом отношении по сравнению с другими механизированными корпусами нашей армии. Конечно, за год можно было подготовить корпус и лучше. Но в целях экономии моторесурса Автобронетанковое управление Красной Армии нам не разрешало вести боевую учебу экипажей на новых танках.
По воспоминаниям командира 9 механизированного корпуса - генерал-майора К.К.Рокоссовского: - К началу войны 9-й мехкорпус был укомплектован личным составом почти полностью. Не хватало еще вооружения, и обучение людей не было завершено. Но в сложившейся обстановке воевать с этим составом было можно. Несчастье заключалось в том, что корпус только назывался механизированным. С горечью смотрел я на походе на наши старенькие Т-26, БТ-5 и немногочисленные БТ-7, понимая, что длительных боевых действий они не выдержат. Не говорю уже о том, что и этих танков у нас было не больше трети положенного по штату. Пехота обеих танковых дивизий машин не имела, а поскольку она значилась моторизованной, не было у нее ни повозок, ни коней. Пехота вынуждена была нести на себе помимо личного снаряжения ручные и станковые пулеметы, 50- и 82-миллиметровые минометы и боеприпасы к ним.

Неудачная дислокация, недоукомплектованность личным составом и материальной частью, недостаточная подготовка экипажей новых танков, нехватка запасных частей и ремонтно-эвакуационных средств резко снизили боеспособность механизированных корпусов. В ходе продолжительных маршей (а большинство соединений мехкорпусов дислоцировались на значительном удалении от границы) выходили из строя не только старые машины, но и новенькие Т-34. По вине неопытных механиков-водителей "горели" главные и бортовые фрикционы, ломались коробки передач и т.д. Устранить многие поломки на месте не представлялось возможным. Обеспеченность же войск эвакуационными средствами была очень низкой. Тракторами мехкорпуса были обеспечены в среднем на 44%, включая машины, использовавшиеся в качестве артиллерийских тягачей и непригодных для буксировки танков. Но даже там, где тягачи имелись, они не всегда могли помочь. Основным эвакуационным средством в танковых частях Красной Армии были челябинские сельскохозяйственные тракторы "Сталинец" С-60 и С-65 с тягой на крюке немногим более 4 т. Они вполне справлялись с буксировкой поврежденных Т-26 и БТ, но при попытке сдвинуть с места 26-тонные Т-34 (не говоря уже о KB) "сталинцы" в буквальном смысле слова вставали на дыбы. Здесь уже требовалось "запрягать" два, а то и три трактора, что не всегда было возможно. Большинство механизированных корпусов было придано общевойсковым армиям, на которые возлагалось прикрытие государственной границы. Основные силы располагались на широком фронте, в 30 — 40 км от государственной границы, а дивизии в корпусах находились одна от другой на расстоянии 50 — 100 км и более. Такое рассредоточение соединений с началом боевых действий потребовало значительных перегруппировок и не позволяло в короткие сроки собрать основные силы корпусов для нанесения сосредоточенных ударов. Большинство мотострелковых полков не имело в достаточном количестве средств передвижения. Положение усугублялось еще и тем, что наши войска не были заблаговременно приведены в боевую готовность. Только в половине первого часа ночи 22 июня, т. е. за 3 — 4 часа до начала войны, был получен приказ о немедленном приведении частей и соединений в боевую готовность. Однако времени для реализации этого приказа, по существу, не было. Практическое претворение в жизнь отданных распоряжений осуществлялось в полках и дивизиях в обстановке начавшейся войны, под огнем артиллерии и массированными ударами вражеской авиации. Все это поставило наши войска, в том числе и механизированные корпуса, в крайне тяжелое положение.

Северное направление. В полосе Северного фронта боевые действия начались с бомбёжки города и порта Мурманск и Кировской железной дороги немецкой авиацией, действующей с аэродромов размещённых на Финской и оккупированной Норвежской территориях. Для укрепления обороны Советского Заполярья, утром 22 июня, 1-я танковая дивизия В.И. Баранова, из состава 1-го мехкорпуса, выгрузилась в безлюдной и бездорожной лесотундре, в 260 километрах до Мурманска и 60 километров до финской границы. В дивизии числилось: 370 танков, 53 пушечных бронеавтомобиля, сотни орудий и минометов, сотни гусеничных тягачей, полторы тысячи автомобилей разного назначения.
По воспоминаниям командира 1-й тд генерала В.И.Баранова: „...действия танкистов усложняла сильно пересеченная местность. Бездорожье, скалы и крутые сопки, покрытые лесом, лощины и поляны, заросшие кустарником и усеянные валунами, озера, горные речки, топкие болота... О применении танков хотя бы в составе батальона не могло быть и речи. Бои велись мелкими группами, взводами и даже машинами из засад...".

Для прикрытия Ленинграда, утром 23 июня 1941г. по ленинградскому шоссе из Пскова в Гатчину (Красногвардейск) двинулась главная ударная сила Северного фронта: две дивизии (3-я танковая и 163-я моторизованная) из состава 1 МК. В тот же самый день и час, колонны танков, броневиков и гусеничных тягачей 10-го мехкорпуса двинулись через Ленинград на Выборг. Финляндия может считаться „малой страной" только по численности населения. По площади занимаемой территории Финляндия превосходит Австрию, Венгрию, Бельгию, Данию и Голландию вместе взятые. К 25-26 июня все части и соединения 1-го и 10-го мехкорпусов развернулись в указанных им районах на огромном пространстве от Гатчины до Заполярья, привели в порядок после многодневного марша людей и технику, выслали к финской границе разведывательные группы. В целях ослабления авиационной группировки врага и срыва готовившегося налета на Ленинград, Ставка приказала подготовить и провести 25 июня массированные удары по аэродромам Финляндии и Северной Норвегии, где базировались авиачасти 5-го воздушного флота Германии и финская авиация. Активными действиями авиации завоевать господство в воздухе и мощными ударами по основным жд. узлам, мостам, перегонам и группировкам войск нарушить и задержать сосредоточение и развертывание войск противника... 29 июня 1941 года, начальник Генштаба Г.К.Жуков приказал вывести 1 МК из состава Северного фронта и передать его в распоряжение командования Северо-Западного фронта. Танковые колонны 1 МК снова двинулись в путь, от Гатчины к Острову. 163-я моторизованная дивизия ушла еще дальше на запад, к латвийскому городу Резекне в 160 км от Пскова. После того, как главные ударные силы Северного фронта ушли с финской границы на запад, а авиация фронта покинула небо Карелии, будучи перенацелена на борьбу с наступающими на Псков и Ленинград немецкими танковыми дивизиями, 10 июля 1941 года началось наступление финской армии на Онежско-Ладожском перешейке. Финские войска заняли весь Онежско-Ладожский перешеек и в начале сентября вышли на рубеж соединяющей эти два озера реки Свирь. 30 сентября финны овладели Петрозаводском. Наступление финнов на Карельском перешейке началось 31 июля 1941 г.. К концу лета финская армии вышла на рубеж старой границы, существовавшей на Карельском перешейке до „зимней войны" 1939г. При этом в районе Выборга были окружены и разгромлены 43-я, 115-я и 123-я стрелковые дивизии 23-й армии.

29 июня 1941 г. с территории оккупированной Норвегии перешел в наступление на Мурманск отдельный горно-егерский корпус вермахта под командованием генерала Эдварда Дитля. Это было элитное соединение вермахта, специально подготовленное и оснащенное для боевых действий на Крайнем Севере. Весной 1940г. именно горные егеря Дитля сыграли решающую роль в боях с англичанами при вторжении в Норвегию. Несмотря на сравнительную малочисленность (две дивизии, 28 тысяч человек личного состава) корпус Дитля должен был решить задачу стратегической важности: захватом Мурманска и заполярного участка Кировской железной дороги лишить Советский Союз доступа к незамерзающим портам. Два дня спустя, 1 июля 1941г., перешел в наступление на Кандалакшу 36-й армейский корпус в составе 169 пехотной дивизии и дивизии СС „Норд". Задачей этого соединения вермахта был выход к железной дороге с целью отрезать обороняющие Мурманск части 14-й армии и Северного флота от остальной страны. План войны привязан к дорогам, особенно если речь идет о боевых действиях в заполярной лесотундре. Именно поэтому район развертывания 36-го немецкого корпуса оказался как раз на линии дороги Рованиеми-Салла (вдоль которой должна была ворваться в Финляндию 1-я танковая дивизия 1-го мехкорпуса). За эту ошибку, за пренебрежение к противнику и безобразную работу разведки немцам пришлось немедленно заплатить. Даже в крайне неблагоприятных условиях, на совершенно „противотанковой" местности 1-я танковая подтвердила свою репутацию первой.
В изложении современного финского историка (весьма, кстати сказать, сочувственно относящегося к бывшим союзникам Финляндии) эти события выглядят так:„...действовавшая на южном фланге дивизия СС „Норд" оказалась неспособной наступать вследствие совершенно недостаточного уровня боевой выучки и значительной слабости руководства со стороны офицеров СС. После первых боев дивизия была даже обращена в бегство, устремилась назад и не могла поддержать 169-ю пехотную дивизию..." Крепко, видимо, „приложились" к ним танкисты генерала Баранова, если эсэсовцы как-то разом потеряли и свою „боевую выучку" и традиционную немецкую привычку слушаться командиров... Оборона Мурманска и железной дороги к нему превращалась в стратегическую задачу не меньшего значения, нежели оборона Ленинграда и Москвы, нефтепромыслов Баку и Грозного. Не будет лишним отметить и то, что летом 1941 г. только 14-я армия генерала Фролова оказалась единственной армией на всем фронте от Черного до Баренцева моря, которая выполнила поставленную ей задачу. Наступление противника было остановлено в приграничной полосе, прорваться к Мурманску и Кировской железной дороге немцам не позволили, при этом элитный корпус Дитля понес огромные (более 50%) потери в личном составе. В середине октября 1941 г. остатки 2-й и 3-й горно-егерских дивизий вермахта были отведены с Кольского полуострова в тыл для переформирования.

Северо-западное направление. В полосе Северо-Западного фронта боевые действия начались внезапным ударом войск группы армий «Север», а также 3-й танковой группы и двух армейских корпусов 9-й армии группы армий «Центр», насчитывавших 40 дивизий, в том числе 13 танковых и моторизованных. Атакованные крупными силами соединения 8-й и 11-й армий не смогли отразить наступление численно превосходившего противника и вынуждены были с тяжелыми боями отходить на Каунас и Вильнюс. В сложной обстановке начавшихся боевых действий командующий Северо-Западным фронтом генерал Ф. И. Кузнецов принял решение силами 12-го и 3-го механизированных корпусов во взаимодействии с общевойсковыми соединениями нанести контрудар по флангам 4-й танковой группы противника, прорвавшейся в стыке 8-й и 11-й армий. Танковые дивизии (23-я и 28-я) 12-го механизированного корпуса генерала Н. М. Шестопалова должны были атаковать противника из района северо-западнее Шяуляя в южном направлении, а соединения 3-го механизированного корпуса под командованием генерала А. В. Куркина — из района Кедайпяя в западном направлении. Подготовка контрудара проводилась в ограниченные сроки, поспешно, при крайне скудных сведениях о противнике; должное взаимодействие между соединениями организовать не удалось, боевые задачи до войск доводились с большим опозданием, так как связь была весьма неустойчивой. Основная роль в контрударе отводилась 12-му механизированному корпусу, который после марша из района Риги к исходу 22 июня сосредоточивался северо-западнее Шяуляя. 3-й механизированный корпус должен был нанести удар лишь силами 2-й танковой дивизии, так как его 5-я танковая дивизия действовала в отрыве от главных сил в районе Алитуса, а 84-я моторизованная дивизия находилась в резерве 11-й армии.

Контрудар начался 23 июня. Выступив из района сосредоточения, 28-я танковая дивизия полковника И. Д. Черняховского к 10 часам вышла на рубеж развертывания (50 км юго-западнее Шяуляя), однако сразу перейти в наступление она не смогла, так как почти все горючее было израсходовано. До 15 часов дивизия вынуждена была стоять на этом рубеже и ждать машины с горюче-смазочными материалами. Во время выдвижения части дивизии четыре раза подвергались ударам авиации противника и понесли потери. Во второй половине дня 28-я танковая дивизия вела тяжелый бой с передовыми частями 1-й танковой дивизии гитлеровцев. Бесстрашно сражались танкисты, при этом особенно отличился экипаж танка, в котором находился заместитель командира 55-го танкового полка майор Б. П. Попов. Авангард полка в составе 17 танков, которым командовал майор Попов, атаковал противотанковую батарею врага. Завязалась огневая дуэль. Только майор Попов, лично стреляя из пушки, уничтожил 4 орудия и десятки гитлеровцев. Вскоре его танк оказался подбитым. Но, несмотря на это, отважный экипаж продолжал вести огонь по фашистам и уничтожил еще одно орудие противника. До последней минуты своей жизни майор Б. П. Попов не покидал танка и управлял подразделениями. Это был один из первых танкистов, удостоенных звания Героя Советского Союза в Великой Отечественной войне. В этот день 23-я танковая дивизия под командованием полковника Т. С. Орленко во взаимодействии с частями 10-го стрелкового корпуса отражала атаки противника, обеспечивая правый фланг 28-й танковой дивизии, а 202-я моторизованная дивизия полковника В. К. Горбачева вместе с 9-й противотанковой артиллерийской бригадой полковника Н. И. Полянского стойко отражала атаки вражеских войск под Шяуляем. Успешнее действовала в этот день 2-я танковая дивизия 3-го механизированного корпуса, которой командовал генерал Е. Н. Солянкин. Выдвинувшись в районе Кедайняя к шоссе Тильзит — Шяуляй, она нанесла удар в северо-западном направлении по частям 6-й танковой дивизии врага и полностью разгромила 100-и моторизованный полк; в течение дня 2-я танковая дивизия уничтожила до 40 танков и 40 орудий противника. В последующие два дня, 24 и 25 июня, в районе юго-западнее Шяуляя шли тяжелые бои с превосходящими силами противника, поддерживаемыми большим количеством бомбардировочной авиации. Наши танковые соединения и части были вынуждены отходить в восточном направлении.

Оперативный результат контрудара юго-западнее Шяуляя был незначителен, 28-я и 2-я танковые дивизии потеряли много боевой техники, однако и противнику был нанесен ощутимый урон, да и темпы продвижения соединений 41-го моторизованного корпуса снизились. Механизированные корпуса наносили контрудар в условиях непрерывного воздействия авиации противника и без авиационного прикрытия, в сложной обстановке, а тыловые части и подразделения не успевали своевременно снабжать танкистов, особенно горючим, что сказалось на ходе и результате контрудара механизированных корпусов. Потерпев неудачу в приграничном сражении, войска Северо-Западного фронта в крайне невыгодных условиях, под натиском превосходящих сил противника вынуждены были с боями отходить в северо-восточном и восточном направлениях. Учитывая обстановку, Ставка Главного Командования еще 29 июня приказала командующему Северо-Западным фронтом прочно удерживать рубеж обороны по реке Зап. Двина. Одновременно с этим Ставка дала указание фронту, опираясь на Псковский и Островский укрепленные районы, подготовить и организовать устойчивую оборону на рубеже реки Великая, используя для этой цели оперативные резервы — 41-й и 22-й стрелковые корпуса. Войска, предназначавшиеся для организации обороны на реке Великая, распоряжением Ставки Главного Командования усиливались 1-м механизированным корпусом генерала М. Л. Чернявского, а на двинское направление выдвигался 21-й механизированный корпус под командованием генерала Д. Д. Лелюшенко. Однако поставленные задачи войска Северо-Западного фронта не выполнили. Части и соединения 8-й армии, потеряв в предыдущих боях около 40 процентов своего состава, не смогли длительное время удержаться на реке Зап. Двина, а резервные соединения не успели сосредоточиться и занять оборону по реке Великая на линии Псковского и Островского укрепленных районов.

1 июля, после некоторой перегруппировки, немецко-фашистские войска при мощной поддержке авиации продолжали наступать. В связи с быстрым продвижение 56-го и 41-го вражеских моторизованных корпусов 4-й танковой, группы и их глубоким вклинением в позиции наших войск 8-я армия вынуждена была отступать на север, а 27-я армия (второй эшелон фронта) — на северо-восток. Направление на Остров и Псков оказалось неприкрытым. В первых числах июля в этот район вышли только 3-я танковая и 163-я моторизованная дивизии 1-го механизированного корпуса. Остальные силы, предназначавшиеся для обороны Псковского и Островского укрепленных районов, в частности соединения 41-го стрелкового корпуса, находились еще на марше. А между тем подвижные соединения немецко-фашистских войск, преодолевая незначительное сопротивление, к вечеру 4 июля вышли на подступы к Острову. В районе Острова развернулись ожесточенные бои, основная тяжесть которых легла на соединения 1-го механизированного корпуса. Обстановка была исключительно неблагоприятной, к тому же пришлось вступить в бой с наступавшим противником весьма ограниченными силами: накануне из корпуса были выведены 163-я моторизованная дивизия генерала И. М, Кузнецова, из 3-й танковой дивизии полковника К. Ю. Андреева — 3-й мотострелковый полк и другие части и подразделения. В 2 часа 5 июля 1-му мехкорпусу было приказано с рассветом совместно со 111-й стрелковой дивизией 41-го стрелкового корпуса уничтожить противника в районе Острова. Боевую задачу наши войска выполнили — части 3-й танковой дивизии овладели Островом. Однако закрепиться не смогли, и этим воспользовался противник. Перейдя в контратаку, его части вновь овладели городом. Полки 3-й танковой дивизии вынуждены были отойти в северо-восточном и восточном направлениях. В течение 6 июля 3-я танковая дивизия действовала совместно с 22-м стрелковым корпусом, а днем позже ее части были приданы дивизиям 41-го стрелкового корпуса. 21-й механизированный корпус, имея очень мало танков — начал формироваться накануне войны, — действовал в составе 27-й армии и использовался в боях так же, как и стрелковые соединения. Таким образом, механизированные корпуса Северо-Западного фронта вместе с общевойсковыми соединениями уже в первые дни войны оказали гитлеровским захватчикам упорное сопротивление. Однако в ожесточенных сражениях они понесли потери и вынуждены были под натиском превосходящих сил противника отступать, сражаясь с исключительным упорством и мужеством за каждую пядь родной земли.

Западное направление. Тяжелое положение в первый день войны сложилось и на Западном фронте. По его 26 дивизиям армий прикрытия, не успевшим развернуться и занять свои районы обороны вдоль государственной границы, нанесли внезапный удар 40 фашистских дивизий, входивших в состав группы армий «Центр». Главные удары гитлеровцы наносили северо-западнее Гродно и на Брест мощными группировками, основу которых составляли танковые войска. Противник, прорвав оборону войск левого крыла Северо-Западного фронта на вильнюсском направлении и выйдя на правый берег Немана, уже в первый день боевых действий силами 3-й танковой группы глубоко охватил правый фланг 3-й армии Западного фронта. С целью ликвидации прорыва северо-западнее Гродно командующий армией генерал В. И. Кузнецов решил нанести контрудар силами второго эшелона — 11-м механизированным корпусом, которым командовал генерал Д. К. Мостовенко. Корпусу была поставлена задача нанести удар северо-западнее Гродно, уничтожить наступающего противника и прикрыть отход стрелковых частей. К моменту получения боевой задачи соединения 11-го механизированного корпуса оказались рассредоточенными на большом пространстве. В непосредственной близости, в районе Гродно, находилась только 29-я танковая дивизия полковника Н. П. Студнева; 33-я танковая дивизия, которой командовал полковник М. Ф. Панов, не укомплектованная танками, к этому времени была сосредоточена в 40 км от района предстоящих боевых действий. 204-я моторизованная дивизия полковника А. М. Пирова и штаб корпуса располагались в Волковыске — 75 — 80 км юго-восточнее Гродно. 22 июня 11-й механизированный корпус для нанесения контрудара смог привлечь лишь 29-ю танковую дивизию. Другие соединения и части корпуса вступали в бой с ходу, по мере прибытия их к району боевых действий.

В первой половине дня 22 июня в 15 км западнее Гродно между соединениями 11-го механизированного корпуса и 20-го армейского корпуса противника развернулся ожесточенный бой. 29-я танковая дивизия, развернувшись на 6-километровом фронте, атаковала противника и отбросила его на 6 — 7 км к западу. Однако добиться больших результатов корпус в течение дня не смог и своей задачи не выполнил. Произошло это главным образом потому, что противник наносил сильные авиационные удары по боевым порядкам соединений, а наша авиация, понесшая большие потери, не смогла прикрыть свои войска. Кроме того, корпус вел боевые действия без артиллерии, так как она была оставлена в районе дислокации — соединения не располагали необходимым количеством тягачей. Наиболее тяжелая обстановка в первый день войны сложилась на левом крыле Западного фронта, на брестском направлении, в полосе обороны 4-й армии. Ее войска в результате сильного удара танков и массированных налетов авиации противника с тяжелыми боями вынуждены были отступать от границы на восток. Управление соединениями и частями было временно нарушено. В такой сложной боевой обстановке командующий армией генерал А. А. Коробков принял решение нанести контрудар по прорвавшимся частям противника силами 14-го механизированного корпуса, которым командовал генерал С. И. Оборин. Мехкорпусу была поставлена задача нанести удар из района севернее Кобрина на юго-запад и во взаимодействии с 28-м стрелковым корпусом и 10-й смешанной авиационной дивизией уничтожить прорвавшегося противника и восстановить положение по государственной границе. Соединения 14-го механизированного корпуса были рассредоточены в большом районе. 22-я танковая дивизия генерала В. П. Пуганова, располагавшаяся до 22 июня восточнее Бреста, в непосредственной близости от государственной границы, в первые часы войны понесла большие потери от ударов авиации противника и вынуждена была отходить в восточном направлении. Другие соединения корпуса находились в районах дислокации на значительном удалении от государственной границы. Условия вступления в бой соединений 14-го механизированного корпуса были чрезвычайно тяжелыми. Контрудар не получился. Действия войск вылились в разрозненные контратаки, из которых наиболее сильная была проведена частями 30-й танковой дивизии под командованием полковника С. И. Богданова северо-западнее Кобрина. В середине дня 22 июня передовые подразделения дивизии, выдвигаясь к линии фронта в условиях непрерывного воздействия вражеской авиации, встретились с головными частями 18-й танковой дивизии гитлеровцев. Завязался встречный бой, в результате которого противник был отброшен на несколько километров. Однако и полки 30-й танковой дивизии понесли потери. Под давлением превосходящих сил они вынуждены были в последующие дни отходить на восток. В целом попытка командования 3-й и 4-й армий осуществить контрудары силами своих вторых эшелонов — 11-м и 14-м механизированными корпусами и восстановить положение на государственной границе закончилась неудачей. К вечеру 22 июня обозначилась угроза глубокого охвата танковыми соединениями противника обоих флангов войск Западного фронта.

Командование Западного фронта в соответствии с директивой Наркома обороны вечером 22 июня решило нанести силами механизированных и кавалерийских соединений удар из района Гродно во фланг группировке противника, наступавшей из сувалкинского выступа. В ударную группу были включены 6-й, 11-й механизированные корпуса и 36-я кавалерийская дивизия. Возглавлял группу генерал И. В. Болдин. Боевые действия механизированные корпуса и кавалерийская дивизия должны были начать в ночь на 23 июня. Однако сосредоточенного удара по противнику войска группы нанести не смогли. Соединения вступали в бой последовательно, разрозненными подразделениями, и поэтому добились ограниченных результатов. 6-й и 11-й механизированные корпуса смогли задержать противника в районе Гродно лишь на несколько дней. К началу июля механизированные корпуса, входившие в армии прикрытия, имели ограниченное количество машин. В связи с этим оставшаяся исправная боевая техника была сосредоточена в сводных отрядах, которые продолжали отражать натиск врага совместно со стрелковыми соединениями. 13, 17 и 20-й механизированные корпуса Западного фронта к началу войны имели крайне мало танков и поэтому сражались против врага как стрелковые соединения. После того как стало ясно, что войска армий прикрытия Западного фронта уже не в состоянии разгромить далеко продвинувшиеся вражеские войска, Ставка приняла решение о создании нового оборонительного рубежа по рекам Зап. Двина и Днепр. С этой целью началось выдвижение из глубины стратегических резервов — 19, 20, 21 и 22-й армий, а также 5-го и 7-го механизированных корпусов. В это время немецко-фашистские войска продолжали развивать наступление. К 4 июля, преодолевая сопротивление советских войск, 4 танковые дивизии 3-й и 2-й танковых групп противника форсировали Березину в районе Борисова и развивали наступление в северо-восточном направлении. В период 6 — 9 июля в соответствии с решением командующего Западным фронтом силами 7-го и 5-го механизированных корпусов был нанесен контрудар юго-западнее Витебска. В развернувшихся ожесточенных боях эти корпуса к середине дня 8 июля отбросили противника на 30 — 40 км в западном направлении. Дальнейшего развития контрудар не получил, задачу по разгрому танковых групп врага наши корпуса полностью выполнить не смогли. Основными причинами их малоэффективных действий явились слабая организация взаимодействия, особенно со стрелковыми корпусами, а также недостаточная артиллерийская поддержка и авиационное прикрытие. И все же, несмотря на сложность обстановки первых недель войны, наши механизированные корпуса вместе с общевойсковыми армиями нанесли вражеским войскам ощутимый урон, темпы их продвижения снижались, планы немецко- фашистского командования срывались.

Юго-западное направление. Против войск Юго-Западного фронта утром 22 июня перешли в наступление полностью отмобилизованные 34 дивизии группы армий «Юг», в том числе 5 танковых и 4 моторизованные. Главный удар противник наносил силами 1-й танковой группы и 6-й полевой армии на Луцк, Житомир, Киев в стыке 5-й армии генерала М. И. Потапова и 6-й армии генерала И. Н. Музыченко. Войска наших армий значительно уступали противнику в силах и средствах и имели весьма невыгодную группировку. Многие стрелковые дивизии, так же как и на Северо-Западном и Западном фронтах, не успели занять назначенные им полосы обороны вдоль государственной границы и поэтому вступали в бой чаще всего прямо с марша, при ограниченном количестве боеприпасов и горючего. Поэтому немецко-фашистские войска сравнительно быстро прорвали оборону наших войск и начали развивать наступление в глубину. К исходу 24 июня на ровенском направлении, в стыке 5-й и 6-й армий, образовался разрыв около 50 км, в который устремились соединения 1-й танковой группы противника. Создалась угроза глубокого прорыва гитлеровских войск и охвата с севера основных сил Юго-Западного фронта. С целью ликвидации этой угрозы и разгрома ударной группировки противника, в соответствии с решением командующего фронтом генерала М. П. Кирпоноса, в период 26 — 29 июня был нанесен контрудар силами 8, 9, 15 и 19-го механизированных корпусов по флангам прорвавшейся группировки немецко-фашистских войск. К началу контрудара обстановка перед войсками правого крыла Юго-Западного фронта на направлении главного удара противника характеризовалась высокой активностью действий его танковых соединений, поддерживаемых крупными силами авиации. Развивая успех в восточном направлении, 1-я танковая группа 25 июня вышла в район Луцка севернее Дубно.

Наши механизированные корпуса, предназначенные для нанесения контрудара, к утру 26 июня занимали следующее положение: 9-й и 19-й корпуса, совершив под непрерывным воздействием авиации противника более чем 200-километровый марш, находились в районе восточнее Луцка. Корпусам было приказано разгромить противостоящие силы противника и овладеть районом Дубно. 15-й корпус сосредоточился юго-западнее Бродов, он должен был нанести удар в северо-западном направлении и во взаимодействии с 8-м корпусом уничтожить танковую группировку противника северо-западнее Бродов. 8-й корпус после почти 500-километрового марша, имея около 50 процентов боевой техники, вышел двумя танковыми дивизиями в исходный район севернее Бродов; его 7-я моторизованная дивизия к этому времени находилась еще на марше. Корпусу предстояло разгромить противостоящего противника и выйти в район Берестечко (30км севернее Бродов). Соединения механизированных корпусов к моменту нанесения контрудара не были в достаточной степени готовы для решения поставленных задач: личный состав был утомлен непрерывными маршами, боевые машины требовали тщательного технического обслуживания, к тому же и времени на организацию боя почти не отводилось. Таким образом, механизированные корпуса вступали в сражение с крупными силами противника в исключительно сложных и трудных условиях боевой обстановки.
По воспоминаниям командира 8 механизированного корпуса - генерал-майора Д.И.Рябышева: - 25 июня, к 15 часам передовые отряды корпуса достигли города Броды, а к исходу дня сосредоточились в указанном районе и главные силы корпуса. Здесь мы подвели итоги нашего четырехсуточного напряженного 500-километрового марша по дорогам войны. Итоги были нерадостными: большое количество танков старых конструкций вышли из строя и не смогли достичь района сосредоточения. Танки Т-35, например, все были оставлены на маршрутах движения. Далеко не весь прибыл и огнеметный танковый батальон (Т-26) 24-го танкового полка 12-й танковой дивизии. Остались на дорогах и другие танки старых конструкций. К этому времени выявились большие дефекты и у танков КВ. Их тормозные ленты от частых поворотов при длительном непрерывном движении перегревались и выходили из строя.

Контрудар наших войск начался 26 июня и вылился во встречное сражение с соединениями 1-й танковой группы немецко-фашистских войск. Первым по наступающему противнику нанес удар 9-й механизированный корпус, которым командовал генерал К. К. Рокоссовский, из района севернее Ровно. В ходе тяжелого встречного боя 26 и 27 июня с 13-й и 14-й танковыми дивизиями гитлеровцев корпус понес значительные потери и вынужден был перейти к обороне. 19-й механизированный корпус под командованием генерала Н. В. Фекленко, выполняя задачу, перешел в наступление из района восточнее Ровно в направлении Дубно и атаковал правый фланг 11-й танковой дивизии. Вначале соединения корпуса имели некоторый успех и отбросили врага на 25 км в юго-западном направлении от Ровно. Особенно сильное поражение было нанесено 48-у немецкому моторизованному корпусу, одна из дивизий которого - 11-я танковая - была практически полностью разгромлена. Однако в результате большого превосходства противника в силах и средствах, а также весьма слабого взаимодействия с 9-м механизированным корпусом добиться решительного перелома обстановки в свою пользу на данном направлении не удалось. Танковые бои были ожесточенными, но почти не согласованные по месту и времени удары не привели к достижению цели. Упорные бои 26 и 27 июня протекали с переменным успехом и закончились общим отходом этих механизированных корпусов в район восточнее Ровно. Боевые действия в этом районе шли с неослабевающей силой и продолжались до конца июня.
По воспоминаниям командира разведбата 43-й танковой дивизии 19-го мк В.С.Архипова: - "Слабая, с длительными перерывами радиосвязь была причиной опоздания информации, направляемой с линии фронта в высшие штабы. Поэтому и решения, которые принимались в штабах и, в свою очередь, передавались на фронт, часто не соответствовали изменившейся боевой обстановке. К примеру, вечером 26 июня, когда, смяв правый фланг 11-й немецкой танковой дивизии и разгромив один из ее танковых полков, наша дивизия вышла к Дубно, никто из нас не знал, что с юга, нанеся огромные потери другим соединениям 48-го немецкого моторизованного корпуса, успешно продвигается к нам навстречу 8-й мехкорпус генерала Д.И.Рябышева. Забегая вперед, отмечу, что подобная ситуация повторилась и на следующий день, когда все три корпуса - 36-й стрелковый, 8-й и 19-й механизированные - опять наступали на дубненском направлении. Опять мы и наши соседи, стрелки 36-го корпуса, вышли на подступы к Дубно, но не знали, что в город уже ворвалась 34-я танковая дивизия полковника И.В.Васильева из 8-го мехкорпуса. Таким образом, 26 и 27 июля советские танковые клинья дважды и очень глубоко - до 30 км - врезались в оба фланга немецкого 48-го моторизованного корпуса. Однако отсутствие связи между этими клиньями и взаимная неосведомленность не позволили довести дело до логического конца - до окружения 48-го корпуса между Бродами и Дубно. А что такое окружение назревало, было видно и по войскам противника. Когда вечером 26 июня мы гнали фашистов к Дубно, это уже было не отступление, а самое настоящее бегство. Части 11-й танковой перемешались, их охватила паника. Она сказалась и в том, что кроме сотен пленных мы захватили много танков и бронетранспортеров и около 100 мотоциклов, брошенных экипажами в исправном состоянии. На подходе к Дубно, уже в сумерках, танкисты 86-го полка разглядели, что к ним в хвост колонны пристроились восемь немецких средних танков - видимо, приняли за своих. Их экипажи сдались вместе с машинами по первому же требованию наших товарищей. Пленные, как правило, спешили заявить, что не принадлежат к национал-социалистам, и очень охотно давали показания. Подобное психологическое состояние гитлеровских войск, подавленность и панику наблюдать снова мне довелось очень и очень не скоро - только после Сталинграда и Курской битвы. Отсюда можно сделать вывод, что контрудар механизированных корпусов Юго-Западного фронта, начавшийся на пятый день войны, оказал на гитлеровские войска сильное моральное воздействие".

Из района Бродов и юго-западнее контрудар был нанесен силами 8-го и 15-го механизированных корпусов. Наиболее успешно действовали соединения 8-го механизированного корпуса под командованием генерала Д. И. Рябышева. Утром 26 июня его 34-я и 12-я танковые дивизии, развернувшись севернее Бродов, перешли в наступление в северном направлении. К исходу дня дивизии с ожесточенными боями ародвинулись на 10 — 20 км, нанеся огромный урон противнику в живой силе и боевой технике. Попытки развить наступление успеха не имели. Подвергшись ударам авиации и не имея связи с другими корпусами, соединения 8-го механизированного корпуса вынуждены были закрепиться на достигнутом рубеже и отражать атаки немецко-фашистских войск. На другой день, 27 июня, в связи с осложнением обстановки на дубненском направлении 8-й механизированный корпус получил новую задачу: нанести удар из района Бродов в направлении Дубно, с тем чтобы разгромить противника и к исходу дня выйти в район Дубно. 15-му механизированному корпусу, которым командовал генерал И. И. Карпезо, было приказано во взаимодействии с 8-м механизированным корпусом наступать в северном направлении, а затем также в направлении Дубно. Наступление 8-го механизированного корпуса, начавшееся 27 июня, развивалось успешно. Особенно энергично действовала 34-я танковая дивизия под командованием полковника И. В. Васильева. Решительными атаками танкисты нанесли серьезный урон частям 16-й танковой дивизии противника. Продвинувшись на 30 — 35 км, соединения корпуса вышли к Дубно и оказались в тылу 3-го моторизованного корпуса врага, который вынужден был приостановить наступление на восток и провести перегруппировку сил. Это был крупный успех 8-го мехкорпуса, достигнутый героическими и дерзкими действиями личного состава танковых частей, умело использовавшего высокие боевые качества КВ и Т-34. Действия 8-го механизированного корпуса вызвали большое беспокойство фашистского командования.
29 июня 1941 г. начальник генерального штаба сухопутных войск Германии Гальдер писал в своем служебном дневнике: - «На правом фланге 1-й танковой группы 8-й русский танковый (так Гальдер назвал 8 мк. — Прим. авт.) корпус глубоко вклинился в наше расположение и зашел в тыл 11-й танковой дивизии. Это вклинение противника, очевидно, вызвало беспорядок в нашем тылу в районе Бродов и Дубно. Противник угрожает Дубно с юго-запада, что при учете больших запасов вооружения и имущества в Дубно крайне нежелательно».

Наступление 15-го механизированного корпуса развивалось менее успешно. Основной причиной его малоэффективных действий в контрударе является то обстоятельство, что его соединения были втянуты в бой с противником еще 23 июня и понесли большие потери, а оставшиеся в строю танки после пятидневных боев требовали технического обслуживания и ремонта. Сказалось и то, что соединениям при выполнении задачи пришлось действовать в исключительно трудных условиях местности — преодолеть при наступлении до Берестечко пять рек с сильно заболоченными берегами. Несмотря на то что механизированные корпуса не выполнили задачу по окружению и уничтожению 1-й танковой группы противника, результаты контрудара имели большое значение. Удары механизированных корпусов по флангам наступавшей группировки сковали на этом направлении значительное количество немецко-фашистских войск. Соединения 1-й танковой группы противника понесли значительные потери, и составили на 4 сентября 1941 года 408 танков, из них 186 безвозвратно. Эти цифры могли быть еще больше, если бы в контрударе принимал участие 4-й механизированный корпус (командир - генерал-майор А.А.Власов), в котором имелись 313 Т-34 и 101 KB. Но корпус этот действовал южнее, в полосе 6-й армии. Были велики и наши потери - после трех дней операции все четыре мехкорпуса остались практически без танков. Вражеские войска не смогли достичь поставленных целей — окружить наши соединения в львовском выступе и их наступление было остановлено на 8 дней.. Однако положение Юго-Западного фронта к началу июля 1941 г. продолжало оставаться тяжелым. Противник, подтянув свежие силы, возобновил наступление на киевском направлении. Наши войска, понесшие потери, вынуждены были отходить, ведя упорные арьергардные бои. Механизированные корпуса Юго-Западного фронта в этих боях главным образом прикрывали отход стрелковых войск. Основным методом действия танкистов было нанесение контратак и контрударов, а также оборона важных в оперативно-тактическом отношении рубежей. Контрудары наших войск с участием механизированных корпусов до 17 июля задержали наступление гитлеровских захватчиков на киевском направлении и тем самым дали возможность усилить оборону Киева. В последующих боевых действиях механизированные корпуса Юго-Западного фронта использовались как стрелковые части и соединения. Исправные танки сводились в отдельные группы и выполняли задачи по непосредственной поддержке пехоты.

Таким образом, в первых сражениях Великой Отечественной войны наши механизированные корпуса совместно с общевойсковыми армиями на северо-западном, западном и юго-западном направлениях сковали и на некоторое время задержали значительные силы ударных группировок немецко-фашистских войск, однако задачи по их полному разгрому и восстановлению положения на государственной границе не выполнили.

В целом же с 22 июня по 9 июля 1941 года потери Красной Армии составили 11712 танков (большая часть которых были к началу войны небоеспособны или списанны и применялись в качестве ДОТ), в том числе и почти все Т-34 и КВ. Причем это были безвозвратные потери, так как отремонтировать поврежденные машины не представлялось возможным - поле боя оставалось за немцами. Большие потери людей и техники, затруднения в управлении войсковыми подразделениями привели к экстренному переходу от корпусов к более мелким формированиям - бригадам, полкам и батальонам. В июле — августе 1941 г. корпуса, а затем и танковые дивизии были расформированы. Высвободившаяся боевая техника и вооружение были переданы во вновь создаваемые отдельные танковые бригады и батальоны.

Однако, ни 4-х кратное превосходство в живой силе и технике на острие главного удара, ни тщательная подготовка и внезапное нападение, ни предательство или некомпетентность некоторых советских военначальников не позволило немецкой армии достичь желаемого. Влицкриг был сорван, план "Барбаросса" провалился и потребовал коренных изменений. Рабоче-Крестьянская Красная Армия рождённая и одухотворённая Коммунистической Партией СССР доказала свою силу и несгибаемую волю в борьбе с врагом!